Ни одной эмоции не отразилось на лице старого гоблина, будто и не услышал моих слов, продолжая протягивать трубку.

«Эх, был не была, — про себя вздохнул я, осторожно принимая костяной курительный прибор, — прощай крыша, встретимся завтра».

Поднёс ко рту и сделал неглубокую затяжку. Подождал. Затем сделал ещё одну…

«А ничего так. Чем-то напоминает кальян на грейпфруте».

Третью затяжку мне не дал сделать сам Орих, буквально выдравший свою трубку из моих пальцев.

— Хватит тебе, — отрезал он, — вытряхивая её содержимое в очаг. — Сдохнешь здесь от страха, кто тебя дохлого потом вытаскивать будет отсюда?

Никаких изменений в сознании я не замечал. Тот же полутёмный чум, с тусклыми лучинами, дым от маленького очага под потолком и — необычайно серьёзный шаман, вперивший в меня непонятный взгляд.

«Странно и то, что „системок“ мне никаких не пришло, будто я в реале курил», — пролистав «логи», с лёгким удивлением констатировал я.

— А что было в трубке?

— Смесь травок, — Орих поменял положение, с наслаждением вытянув ноги. — А теперь закрой глаза и попытайся почувствовать.

Кажется, начинается. Выполнив то, что требовал Орих, я даже дышать перестал.

— Чувствуешь? — раздался требовательный голос гоблина.

Я в это время вспомнил всё, что когда-то читал о медитациях, о восточных практиках, йоге и прочих духовностях, которые люди давно относят к разделу эзотерики. Стараясь прислушаться к внутренним ощущениям, я расслабился и кажется что-то почувствовал.

— Чувствуешь? — почти зарычал шаман.

Хотелось сказать, что чувствую, но если он начнёт задавать уточняющие вопросы, я — посыплюсь. Не ощущал я ни хрена.

— Не чувствую, — вздохнул я, открывая глаза. — А что я должен был почувствовать? — с удивлением я уставился на лежащего ничком шамана, который сотрясаясь в беззвучном смехе, чуть ли ногами не дрыгал.

— Ах-аха-аха! — наконец его прорвало, и он принялся вытирать слёзы с глаз. — Чувствуешь, как сапоги твои воняют? Мой тебе совет — купи новые, а то ещё пятьсот ударов сердца, ха-ха-ха, и мне придётся выбрасывать этот зимник к демонам, — его снова скрутило в приступе смеха, а мне вдруг резко захотелось взять это дерьмо мамонта за сморщенные уши и ткнуть скалящейся рожей в очаг. И держать, пока не стихнет крик в ушах, а кривые ножки не перестанут дрыгаться.

— Иди ты, сморчок старый, — я хотел подняться со шкур, но почувствовал, что не могу этого сделать. — Э! — я рванулся, но снова безрезультатно.

Ни одна мышца моего тела, кроме лицевых, больше мне не подчинялась. Я не мог даже голову повернуть, что уже говорить о перемещениях. Я понимал, что он мне ничего плохого не сделает, Тиамат не позволит, но всё равно — разозлило это.

— Ты что со мной сделал, чучело? — вкрадчиво спросил я. — Ты ж понимаешь, что как только я смогу двигаться, тебе не поможет даже Тиамат. Я ж весь твой стан заровняю под поле для гольфа.

— Попробуй, — ехидно оскалился гоблин, приглашающе показав ручкой. — Давай же.

— Сам напросился.

«Прокол Мглы».

Не понял.

«Прокол Мглы».

— Ты можешь сколько угодно стараться воспользоваться тем, что работало там, — посерьёзнел Орих. — Но ты уже наполовину не здесь. Здесь иные законы, — покачал он головой. — Я советую тебе запомнить одно правило.

— Какое к х…

— Заткнись, — припечатал гоблин. — И слушай! Ты пробудешь здесь недолго. Никому не верь, никому ничего не обещай. И главное — никому не говори своё имя. Ни одно из них. Ты меня понял?

Мои губы ещё силились сказать о том, как я разделяю его точку зрения, как я восхищён его мастерством и как хочу обнять его тщедушное тельце, но реальность вдруг подёрнулась дымом.

Чума больше не было. Не было стойбища, Ориха. Не было никого.

Передо мной расстилалась степь.

Глава 22

От удивления я замер.

Местность была знакомой, вот только когда я здесь успел побывать, ума не приложу. Оглядевшись ещё раз, изумился своей невнимательности, когда взгляду предстали отвесные скалы, вздымающиеся далеко вверх и теряясь в низко проплывающих облаках.

Это же Пасть Леты.

Вот только снега здесь не было и в помине. Выцветшая желтоватая трава, кое-где редкий колючий кустарник и — всё.

«Ну и зачем я здесь? — вопрос, адресованный самому себе, понимания не принёс. — В какую сторону идти?».

В спину ударило порывом ветра. Рассудив, что по ветру двигаться всяко лучше, нежели при встречном или боковом, направился вперёд.

Попытка открыть интерфейс не увенчалась успехом. Если бы не необычайное ощущение лёгкости, у меня бы создалось впечатление, что дело происходит в реале. Сориентировавшись по отвесным скалам, надеялся, что выбрал верное направление, чтобы двигаться в сторону Сердца Хаоса. По крайней мере, туда, где оно должно находиться.

Оружие не призывалось, инвентарь так же безмолвствовал… Никогда не думал, что без оружия в руке буду чувствовать себя неуютно.

Странность этого места я заметил позже.

Несмотря на палящее солнце, периодически выглядывающее из-за пролетающих облаков, я не чувствовал жары. Ни жажды, ни усталости в ногах, хоть и прошёл порядка километра. Если предположить, что я начал путь с того места, где курил со старым шаманом, то путь до Сердца Хаоса мне предстоял неблизкий, учитывая расстояние, которое отмахал Страж.

Теперь всё это нужно навёрстывать пешочком. Хотя, почему пешочком? Если я не ощущаю усталости, можно и ускориться.

Перейдя на монотонный бег, я старался выдерживать максимальный темп, бессовестно пользуясь отсутствием сдерживающих факторов в виде одышки и утомляемости.

По пути начали попадаться крупные скальные образования, клыками вырывающиеся из-под растрескавшейся спёкшейся земли.

Чтобы добраться до Сердца Хаоса, потребовалось больше полутора часов, но и здесь меня ждало ещё одно открытие.

«Это что ещё за хрень?» — я взирал на каменное строение, больше всего напоминавшее пирамиду со срубленной верхушкой, которое ни капли не походило на ту постройку, которую я увидел впервые, сунувшись в Храм Магруба. Здесь не было Сердца Хаоса. Только вот это архитектурное безобразие.

Спрятавшись за удачно подвернувшимся камнем, я настороженно наблюдал за мельтешащими фигурками около странного строения. А посмотреть было на что.

В огромную арку, словно гигантская змея, вливалась колонна рабов. То, что это были именно рабы, свидетельствовали деревянные колодки, в которые невольники были закованы попарно. Понукаемая надсмотрщиками, колонна сохраняла подобие строя, растянувшись на добрые полсотни метров.

«Это что, гоблины?» — мысленно удивился я, когда признал в невольниках характерные признаки расы.

Вот только на существующих гоблинов они походили весьма отдалённо, причем сравнение было явно не в сторону первых. Эти гоблины отличались, как породистый пёс отличается от обычной дворняги. И если те недотёпы, которых я недавно видел в стойбище, выглядели, как должно выглядеть гоблинам в моём понимании, то эти даже ростом были намного выше.

Поджарые фигуры, мускулистые руки и отсутствие кривизны ног, делали их отдалённо похожими на людей. И если бы не зелёный цвет кожи и торчащие уши, которые выдавали в них нечеловеческую расу, то в темноте их можно запросто спутать с хуманами.

Похоже, что я вижу перед собой предков гоблинской расы.

Вот один из надсмотрщиков взмахнул рукой, а через секунду донёсся щелчок хлыста. Одна из замыкающих колонну пар замешкалась, отстав от колонны, что и побудило надсмотрщика задействовать плеть, дабы огреть нарушителя, тормозящего движение второго невольника, имевшего несчастье оказаться в спарке с более слабым.